I thought I was in love, but then he said he didn't like Star Wars...
«- Разве ты не видел, как наш маленький сын задрожал, увидев тебя сегодня в боевых доспехах? Вы все когда-то были детьми, но ни один не успокоится, пока ваши сыновья не преврататься в неистовых сеятелей смерти. Вы глупцы, слепые глупцы, все. Парис мог потерять голову от любви, но вы - те, кто сражается и игбнет за него, - куда глупее.
- И что же, по-твоему, мне делать? - спросил гектор. - Бежать, спасая свою жизнь, как Парис?
- Да! - крикнула Андромаха. - Почему бы и нет? Твоя жизнь принадлежит не тебе одному. Она принадлежит мне и нашему сыну. Или тебе легче умереть ради Париса, чем жить ради нас?
- И то и другое нелегко, - откликнулся он. - И если я умру, то не ради Париса, а ради того, чтобы не пустить аргивян в наши ворота <...> Больше всего я боюсь, что Агамемнон и его воинство ворвутся на улицы Трои, в наши дома и какой-нибудь аргосский гоплит убьет моего сына и уведет тебя в рабство. Я буду сражаться до последнего вздоха, чтобы этого не случилось.
Андромаха посмотрела на осунувшееся лицо мужа, которое и в отчаянии не утратило благородства черт.
- Но почему ты всегда должен кидаться в самое опасное место? - взмолилась она. - Почему всегда рвешься в первые ряды, где легко получить удар от копьеносцев и воинов на колесницах? Почему ты не можешь остаться с нами на стенах и оборонять их самые слабые места, чтобы удерживать аргивян внизу?
- <...>...как я могу потребовать, чтобы мои товарищи отважно сражались, если сам останусь в безопасности, возле тебя? Видят боги, я хочу жить рядом с тобой и смотреть, как растет мой сын и становится лучше своего отца. Но для этого я должен принять выпавший мне жребий. - Гектор обнял жену и попытался улыбнуться: - И уменя останется больше сил, любовь моя, если не придется воевать еще и с тобой.» © Л. Кларк «Троя»
отсебятина
- И что же, по-твоему, мне делать? - спросил гектор. - Бежать, спасая свою жизнь, как Парис?
- Да! - крикнула Андромаха. - Почему бы и нет? Твоя жизнь принадлежит не тебе одному. Она принадлежит мне и нашему сыну. Или тебе легче умереть ради Париса, чем жить ради нас?
- И то и другое нелегко, - откликнулся он. - И если я умру, то не ради Париса, а ради того, чтобы не пустить аргивян в наши ворота <...> Больше всего я боюсь, что Агамемнон и его воинство ворвутся на улицы Трои, в наши дома и какой-нибудь аргосский гоплит убьет моего сына и уведет тебя в рабство. Я буду сражаться до последнего вздоха, чтобы этого не случилось.
Андромаха посмотрела на осунувшееся лицо мужа, которое и в отчаянии не утратило благородства черт.
- Но почему ты всегда должен кидаться в самое опасное место? - взмолилась она. - Почему всегда рвешься в первые ряды, где легко получить удар от копьеносцев и воинов на колесницах? Почему ты не можешь остаться с нами на стенах и оборонять их самые слабые места, чтобы удерживать аргивян внизу?
- <...>...как я могу потребовать, чтобы мои товарищи отважно сражались, если сам останусь в безопасности, возле тебя? Видят боги, я хочу жить рядом с тобой и смотреть, как растет мой сын и становится лучше своего отца. Но для этого я должен принять выпавший мне жребий. - Гектор обнял жену и попытался улыбнуться: - И уменя останется больше сил, любовь моя, если не придется воевать еще и с тобой.» © Л. Кларк «Троя»
отсебятина